Рассмотрение новых поправок в закон о благотворительности возмутило как простых граждан, так и общественников. Одни назвали проект сырым и недоработанным, другие посчитали, что передача контроля государству и вовсе не позволит людям помогать друг другу. Сами поправки пока всё ещё остаются инициативой. Нет не сроков, не одобренного списка предложенных изменений. Однако вокруг общественных деятелей уже начались скандалы. Случайны ли внезапно всплывшие многомиллионные растраты нечистых на руку благотворителей? Что стоит за одним из самых загадочных фондов в Казахстане? И какие меры в действительности могли бы помочь бороться с коррупцией, а какие только выведут её на новый уровень, разбирался корреспондент CMN.KZ
Сразу надо отметить, что сейчас в Минкультуры и информации опровергают ввод самых испугавших казахстанцев поправок. А конкретно – запрет на сборы для физических и юридических лиц, а также штрафы за его нарушение. Именно так ответили в министерстве на запрос нашей редакции:
Но кто будет решать, какие ситуации критические, а какие нет? Если верить обсуждениям, эти полномочия хотят передать акиматам. Казалось бы, пока проект на стадии рабочей группы, говорить о последствиях рано. Однако последние громкие известия о растратах фондов кажутся не случайным совпадением.
Казахстанский супергерой в маске
Пока государство решает, какие меры вводить, а какие нет, стоит вспомнить об одном из ярких и самых загадочных представителей современной благотворительности в Казахстане и за его пределами, известном как Человек в маске.
В народе щедрого анонима называют казахстанским супергероем. Своё настоящее имя и лицо он предпочитает скрывать. Молодой человек, помогший множеству людей, в своих малочисленных интервью говорит, что пиар не для него и он «не хочет славы».
Его аккаунт в Instаgram начинается с поста от 30 января 2021 года.
Добрые дела Человека в маске начинались с малого: принести горячий чай дворникам, убирающим снег на улицах города, оплатить продукты на кассе пенсионерам, снять жильё и помочь устроиться на работу бездомному мужчине.
Сейчас он покупает квартиры и дома малоимущим, оплачивает лечение больным и погашает огромные долги нуждающихся не только в Казахстане, но и в Кыргызстане, а также помогает людям в Африке. Проект разросся, превратился в фонд. Неизвестно, есть ли у фонда спонсоры. Создаётся впечатление, что существует он за счёт пожертвований неравнодушных людей. А номера и реквизиты счетов, на которые можно сделать перевод, указаны прямо в шапке профиля официального аккаунта.
Согласно сведениям из сети, фонд «Человек в Маске» зарегистрировали только в июле 2023 года в Бостандыкском районе Алматы. Его учредителем и первым руководителем является некий Бекет Ерсары.
Также исходя из открытых источников, Бекет Ерсары родился в 1996 году и сейчас ему 27 лет.
Из интервью, которое Человек в маске давал в 2023 году, известно, что ему 26 лет. Как говорит герой, родился он в Уральске, сам небогат, но работает и развивается во многих направлениях. Главной целью в жизни считает «изменение мира к лучшему».
Является ли Бекет Ерсары Человеком в маске – невозможно утверждать, основываясь лишь на одном возрастном совпадении. Однако его данные более нигде не фигурируют. В поисковиках с ним связана лишь информация о фонде.
Многие подписчики считают, что за маской прячется известный казахстанский артист Димаш Кудайберген, и даже не один, а с целой командой помощников. Как бы то ни было, в подписчиках благотворителя в Instagram более 2 миллионов человек из разных стран и более полутора миллионов в TikTok. Да и суммы, на которые делаются добрые дела, достаточно внушительны.
Невидимая отчётность
Этой весной во время паводков, фонд объявлял сбор в помощь пострадавшим. Сумма составляла ни много ни мало – 1 000 000 долларов или 450 000 000 тенге (курс на март 2024 года – Прим.Авт.).
В итоге, согласно публикации от 16 августа, 34 семьи в разных областях страны получили новое жильё. Сумму собрали. Однако никакой письменной отчётности о тратах фонда, меценат в своих соцсетях не предоставляет. Его отчётами являются трогательные видео с плачущими от счастья людьми, которые получили помощь.
Из открытых данных следует, что за последний год фонд «Человек в маске» уплатил шесть миллионов тенге налоговых отчислений.
Мало ли это для организации, которая раздаёт квартиры, дома и строит мечети? Этот вопрос, а также тонкости налогообложения подобных организаций мы выясняли у эксперта.
Это невыгодно
Налоговый юрист и консультант Айдар Масатбаев рассказал корреспонденту CMN.KZ о том, как в целом работает налогообложение некоммерческих фондов. По его словам, нет особого резона использовать фонд, как способ обойти налоги.
«Если фонд соответствует статье 289 Налогового кодекса РК и является некоммерческой организацией, в документах должно быть четко отражено, что он не имеет извлечения дохода. И если нет распределения чистого полученного дохода между участниками, то фонд действительно может не платить налоги с различного рода пожертвований или спонсорской помощи. Обычно, когда компания получает деньги в распоряжение, она должна заплатить 20% налогов. Потому что это полученный доход. Фонды же этого не делают», — считает эксперт.
Как поясняет юрист, если есть компания, которая оказывает спонсорскую помощь фонду, то она уменьшает свой доход только на сумму в размере 3% от пожертвования:
«Например, если у нас с вами какая-то стандартная структура. Я оказываю вам юридические услуги, а вы являетесь заказчиком. То вы, как компания со мной заключив договор, платите мне условные 100 тенге. И вы свой доход на эти 100 тенге уменьшаете. Я как юридическая компания с этих 100 тенге должен заплатить 20% налогов».
У фонда ситуация другая: когда компания-спонсор жертвует те же 100 тенге, она может взять на вычеты не всю сумму, а всего 3%, то есть 3 тенге от 100. И здесь единственный плюс, то что компания-фонд, получившая условные 100 тенге не заплатит с них налогов, поясняет спикер.
Масатбаев предполагает, что возможна ситуация, в которой фонд переводит деньги куда-то дальше. Но, по его мнению, это можно сделать гораздо проще. К примеру, вывести деньги в Гонконг или в Дубай.
«Это гораздо прибыльнее в целях налогового планирования незаконного вывода денег. Предположим, открыла большая нефтяная компания свой фонд. Ну перечисляет туда деньги. Какая разница, что она эти деньги потратила, если эффект от спонсорской помощи всего 3% от суммы. Ну фонд не заплатит с этого налоги, а где выгода? Компания-спонсор могла и напрямую что-то купить. Поэтому явной структуры в налоговом планировании использования некоммерческих фондов я не вижу», — резюмирует Масатбаев.
Юрист отмечает, то, что у некоммерческого фонда целых шесть миллионов налогов — даже странно. Так как если фонд существует целиком и полностью на пожертвования, налог он с них не платит. Если говорить о фонде «Человек в маске», получается, что эти 20% как раз и есть шесть миллионов налогов. Это значит, что фонд вёл предпринимательскую деятельность и с дохода от неё платил, подчёркивает спикер.
Значит, доход фонда за текущий год составляет 30 млн тенге.
«Скорее всего, это какие-то зарплатные налоги. Если фонд нанимает сотрудников, он с должен с них удерживать пенсионные отчисления, индивидуальный подоходный налог, социальные платежи. Тогда, в принципе, 6 млн в год – это солидная стоимость, если у фонда 5-6 человек сотрудников», — говорит эксперт.
Конечно, не исключено, что фонд что-то «зарабатывает и просто не платит», строит предположения юрист. Если через него проходят миллиарды, то в первую очередь важно –все ли они от спонсорской помощи. Обычно такие детали выясняет налоговая проверка. Но в целом, фонд может оказывать услуги и заниматься предпринимательской деятельностью, заканчивает свою мысль Масатбаев.
Журналист CMN.KZ в свою очередь попытался связаться с анонимным благотворителем через его аккаунт в Instagram, чтобы задеть интересующие вопросы. Однако ответа так и не получил.
Возьмётся ли государство за проверку и этого фонда? И станет ли тяжелее творить добро казахстанцам после принятия новых поправок — пока остаётся только гадать.
«Здоровая благотворительность»
Как пишет в своём Facebook юрист Ержан Есимханов, недавно произошло сразу два больших скандала связанных с фондами помощи.
По его мнению, это хороший повод поговорить о том, как могла бы выглядеть благотворительность в Казахстане в здоровом виде. Эксперт отмечает, что казахстанцы умеют и любят помогать друг другу, а развитая банковская система позволяет совершать быстрые денежные переводы.
Но при том сфера «никак не регулируется». Отсюда, по мнению автора поста, возникают «злоупотребления».
«Государство в лице министра Балаевой моментально отреагировало на идею взять всю благотворительную деятельность под себя. Идея плохая. Государство у нас не очень эффективное, и, хотя я уверен в том, что лично у госпожи министра намерения благие, через пару лет запросто может появиться новость о том, что у руководителя этой новой государственной благотворительной структуры какие-нибудь десятки домов в Дубае появились. Сто раз это проходили, повторять не хочется», — пишет юрист.
Есимханов разделяет виды казахстанской благотворительности на три группы:
- Первый – стихийная. Когда произошла какая-то беда и сборы начинают, к примеру, родственники пострадавшего.
«Эта сфера не контролируется вообще никак, особенно использование собранных денег, и здесь возможностей для злоупотреблений больше всего»,
подчёркивает юрист.
- Второй – организованная частная инициатива. Основное отличие этой категории – присутствие формальной структуры, названия и официальных представителей. К этому виду как раз и относятся фонды «Асар-Уме» и Biz Birgemiz.
«Часто это очень крутые организации, которые системно занимаются нужным делом и действительно испытывают недостаток в деньгах – например, объединения инвалидов или помощи животным. Но проблема очень многих таких организаций – отчетность»,
отмечает эксперт.
- Третий вид – так называемая институциональная благотворительность.
К ней, по словам Есимханова, относятся фонды, организованные банками и другими крупными бизнес-структурами.
«В них обычно есть попечительский совет, отчетность, бюджет и понятные цели. С точки зрения организации и отчетности самый разумный формат. Но срочные вопросы такие организации решать умеют хуже, и в целом предназначены не для этого, а для системной работы. Я лично именно с этим форматом предпочитаю иметь дело», — пишет он.
Юрист считает, что первый формат со временем стоит «устранить совсем». По его мнению, хорошим решением было бы осуществлять любой благотворительный сбор на специальный счёт в банке. Этот счёт должен предполагать , что средства с него можно будет потратить только на определенные цели.
Есимханов понимает, что перевод по номеру телефона работает проще и быстрее. Но при этом уверен, что казахстанские банки могут создать новый быстрый и эффективный продукт в краткие сроки – «было бы правило».
По мнению автора, благотворительность — это работа. И работать в ней должны не случайные люди, а профессионалы, «имеющие полное право на достойное вознаграждение».
«У этого вида деятельности своя этика, пока для Казахстана довольно новая. Мы к этому придем обязательно. А пока лучше помнить о том, что чем больше вокруг инициативы шума – тем осторожнее к ней нужно относиться. И это касается не только благотворительности», — подчёркивает он.
Что говорят в рабочей группе
Журналист CMN.KZ задал вопросы Светлане Ушаковой, члену рабочей группы по обсуждению поправок. По её мнению, шумиху, которая началась вокруг вскрывшихся растрат, нельзя объяснить каким-то одним фактором:
«Насчёт Biz Birgemiz и Перизат Кайрат. Это текущее дело. АФМ обнаружило факты и ведёт расследование. Возможно, что вопрос обсуждения благотворительности повлиял на то, что они стали более доступными и более опубликованными. Но просто интерес к вопросу о благотворительности связанный с обсуждением поправок конечно вызывал внимание со стороны общественности и СМИ к этим кейсам».
Ушакова считает дела Перизат Кайрат и Фонда «Асар -Уме» примерами, которые показывают, что введение дополнительного контроля, обязательной аккредитации и других поправок – не решает вопрос с нарушениями. По её словам, необходимо более глубоко изучить эти кейсы и понять, какими инструментами общество может бороться с мошенничеством.
«Мировой опыт и мировая практика показывают, что в первую очередь это регулируется через широкое информирование со стороны СМИ и самих благотворительных организаций. А также, что госконтроль в этом случае должен быть минимальным. Опыт тех стран, где есть жёсткий государственный контроль, показывает, что сфера благотворительности не развивается и доверие общества к благотворительным организациям, такими методами не повышается. Поэтому задача государства наоборот информировать. И то, что эти кейсы сейчас публикуют, я считаю, что это хорошо. Мы с вами сможем понять и разобраться», — говорит Ушакова.
Она отмечает, что сейчас процесс обсуждения поправок находится на новой стадии. Представители рабочей группы уже высказали свои комментарии. Часть этих комментариев Минкультуры приняло и взяло на переработку. Вскоре оно «должно предложить новый вариант поправок».
Она также подтверждает, что от поправок, связанных с запретом сборов для физлиц, министерство отказалось. Их не будут обсуждать и продвигать дальше в законодательство. Теперь, по её словам, на повестке дня вопросы аккредитации благотворительных организаций, вопросы организации сборов во время ЧС и ещё много поправок, которые связаны с их деятельностью.
«Предполагается, что местный уполномоченный орган, отвечающий за благотворительность, будет определять во время ЧС, какая благотворительная организация займётся сборами. Помимо этого, также обсуждают, что организации будут уведомлять о текущей деятельности акиматы. О начале сбора, о цели сбора, его прекращении, собранных суммах и тому подобное», — говорит спикер.
Это, по словам Светланы Ушаковой, конечно, не запрет, но серьезный административный барьер. И говорит о вмешательстве государства в сферу. Хотя сама благотворительность находится в частных горизонтальных интересах, подчеркивает спикер.
«Это ответственность и взаимодействие между двумя сторонами – благотворителем и теми организациями, через которые он хочет оказать помощь. Здесь, как я уже выше говорила, обязательства государства должны быть минимальны», — отмечает она.
Возвращаясь к кейсам Перизат Кайрат и фонда «Асар-Уме» общественница подчёркивает, что ситуация с ними как раз показывает, что у госорганов достаточно функций, чтобы такие факты «обнаружить, расследовать и сделать так, чтобы недобросовестные благотворительные организации понесли свое наказание».
«На сегодняшний момент достаточно юридических норм, которые обязывают благотворительные организации отчитываться. Речи о том, что ограничения будут накладывать на конкретные суммы сборов, в группе по поправкам пока не идёт», — завершает мысль Ушакова.
Напомним также, что недавно одним из самых обсуждаемых стал фонд «Асар-Уме», который помогает малоимущим и многодетным семьям приобрести жильё. В отличие от Biz Birgemiz, «Асар-Уме» публикует свои финансовые отчёты.
Читайте также:
