Министерство здравоохранения Казахстана предлагает пересмотреть правила проведения химической кастрации для педофилов. Если поправки в законодательство примут, преступников будут подвергать этой процедуре за шесть месяцев до освобождения. На какой эффект рассчитывают специалисты, поможет ли это избежать рецидивов и почему взрослые испытывают влечение к детям – разбиралась корреспондент CMN.KZ
По словам уполномоченного по правам ребёнка Динары Закиевой, в Казахстане ежегодно фиксируют около 900 преступлений, связанных с насилием над несовершеннолетними.:
«После вступления в силу Закона «Об обеспечении прав женщин и безопасности детей», который приняли в апреле 2024 года, около 27 человек, совершивших подобные деяния, уже получили пожизненные сроки».
Также она добавила, что наибольшее количество таких преступлений к апрелю 2025 года были зафиксированы в Алматинской, Туркестанской, Западно-Казахстанской, Костанайской и Жамбылской областях.
Реальная проблема или информационный шум?
По данным международного научного журнала JAMA Pediatrics, 8,7% детей и подростков сталкиваются с сексуальным насилием, ещё 6,1% с принуждением к половому акту. 11,4% респондентов были объектами домогательств. Мета-анализ 165 исследований из 80 стран, где в совокупности было опрошено более 950 тысяч детей, опубликовали в марте 2025 года.
По информации ЮНИСЕФ, обнародованной в 2024 году, около 650 миллионов женщин и девочек, а также от 410 до 530 миллионов мальчиков и мужчин пережили сексуальное насилие в детстве. Важно отметить: это лишь те случаи, что попали в поле зрения правоохранительных органов. Либо истории, рассказанные жертвами насилия. В реальности же цифры могут быть выше: часто такие случаи замалчиваются из стыда.
Но о масштабах проблемы можно судить по цифровым следам. В 2024 году в глобальную систему CyberTipline Национального центра по делам пропавших и эксплуатируемых детей в США поступило 20,5 миллионов сообщений о материалах в сети, содержащих признаки сексуального насилия над детьми. Международная сеть INHOPE, которая координирует работу «горячих линий», за тот же период обработала около 2,5 миллионов отчётов о подозрительном контенте.
Это заставляет задаться вопросом: откуда берётся спрос на подобное, и кто чаще выступает автором насилия над детьми?
Что в голове у педофила?
«Наука пока не даёт однозначного ответа, почему это возникает, но мы уже знаем кое-что. Исследования с МРТ показывают, что у части людей с педофилией по-другому работают зоны мозга, отвечающие за сексуальное возбуждение, контроль импульсов и обработку социальных сигналов. Это лимбическая система, височно-теменные области и сети, отвечающие за внимание. В ряде случаев педофильные интересы возникают после травм или опухолей мозга – это называют приобретённой формой. В других случаях явных повреждений нет. И тогда говорят об идиопатической форме: то есть причина неизвестна», – объяснил врач высшей квалификационной категории, PhD, MBA, заместитель генерального директора по клинической и научной работе Республиканского научно-практического центра психического здоровья Наби Есимов.
Проще говоря, у педофилов зоны, которые отвечают за социальные решения, могут работать менее эффективно. А потому не отсекают неприемлемые импульсы. Также эволюционно сложилось, что дети вызывают у взрослых чувство умиления и желание защитить – это было нужно, чтобы наши предки заботились о потомстве, а не бросали его на произвол судьбы. Но у некоторых людей эта система работает неверно: смешивает «родительскую» нежность с сексуальным желанием.
В 2021 году в журнале Frontiers in Psychiatry вышла статья, посвященная факторам риска рецидивов у людей, совершивших насилие над детьми. Правда, она касалась преимущественно спорта. Однако авторы материала приводят любопытную статистику.
Они проанализировали несколько крупных исследований стран Северной Америки и Европы с 2005 по 2014 годы. И пришли к выводу: всего 40-50% преступлений против половой неприкосновенности детей совершили люди с диагностированной педофилией. У остальных осуждённых учёные не обнаружили отклонений подобного толка.
«Важно понимать: склонность к педофилии не всегда означает, что человек совершит преступление. И наоборот: многие преступления против детей совершают люди без такого диагноза и по другим причинам: доступ к беззащитной жертве, состояние алкогольного или наркотического опьянения, общее безразличие к закону и границам других людей. Иногда это проявление агрессии или попытка самоутверждения», – подчеркнул эксперт.
Наказание за преступление: не только тюрьма
Помимо отбывания срока, суд назначает преступникам против половой неприкосновенности детей химическую кастрацию. Но есть оговорки: во-первых, осужденному должно быть больше 18 лет. Во-вторых, через принудительную процедуру проходят лишь те, кому диагностирована педофилия. Человек получает медикамент, который подавляет сексуальное влечение, в тюрьме либо в месте, где оказывается амбулаторная психиатрическая помощь, если избран иной вид наказания. Возможности отказаться нет.
«В настоящее время в Казахстане для принудительной меры медицинского характера в виде химической кастрации применяют препарат, обладающий антиандрогенным действием, «Ципротерон». Действие обратимое, длительность снижения полового влечение у пациента зависит от его индивидуальных особенностей. В случае выявления у осуждённого противопоказаний, в том числе аллергической реакции, вопрос о возможности дальнейшего применения меры решается в индивидуальном порядке с участием врачебно-консультационной комиссии. При необходимости проводится судебно-психиатрическая экспертиза для уточнения клинической ситуации и определения допустимых медицинских подходов», – сказано в ответе Министерства здравоохранения на запрос CMN.KZ.
В проведении химической кастрации за полгода до освобождения Минздрав видит сразу несколько возможностей:
- заранее оценить психическое состояние осужденного;
- получить терапевтический эффект ещё до совобождения;
- обеспечить плавный переход под наблюдение врачей амбулаторной службы;
- снизить вероятность рецидива с помощью медицинского сопровождения;
- повысить взаимодействие между учреждениями УИС, судами, медицинскими организациями и органами внутренних дел.
«Но тут важно понимать: само по себе снижение либидо не меняет образ мышления и мотивацию. Если убрать препараты, либидо возвращается. Поэтому в странах, где эта мера показала лучшие результаты, она всегда идёт в связке с когнитивно-поведенческой терапией, надзором и программами ресоциализации», – прокомментировал предложение Наби Есимов.
Кроме того, у медикамента есть побочные эффекты: потеря костной массы, изменения метаболизма, приливы, снижение мышечной силы. Другими словами, это не панацея, и ограничиваться только химической кастрацией нельзя.
Не препаратом единым
Мировой опыт подсказывает: наиболее эффективный способ для педофилов избежать рецидива – это психотерапия в сочетании с медикаментозным лечением. Главная цель – научить преступника сопереживать жертвам и контролировать желания.
«В службе охраны психического здоровья мы используем так называемую модель RNR – Risk, Need, Responsivity. Это значит, что чем выше риск рецидива, тем больше ресурсов мы подключаем. Работать надо именно с теми факторами, которые подталкивают к преступлению: импульсивностью и ложными убеждениями вроде «ребёнок тоже хотел» или «это никому не навредит». Второй компонент – когнитивно-поведенческая терапия. Мы разбираем цикл правонарушения шаг за шагом: от фантазии и планов до действий. Учим распознавать первые сигналы опасности, тренируем самоконтроль, разрабатываем план безопасности, чтобы при срыве человек знал, куда звонить и что делать», – рассказал Есимов.
Также эксперт считает, что преступникам без склонности к педофилии тоже нужна терапия. Если осуждённый изъявляет желание работать со специалистами, то там упор делается на причины, которые привели к совершению преступления.
Врачебная этика против гражданской ответственности
Случается, что на приёме у психотерапевта пациент признается во влечении к детям. В теории врач должен хранить молчание, если нет постановления суда либо человек не собирается причинить вред конкретному человеку (Кодекс «О здоровье народа и системе здравоохранения», ст. 273 «Тайна медицинского работника»). Само по себе желание – это ещё не нарушение закона.
«На практике же мы оцениваем риск: насколько конкретны фантазии, есть ли доступ к детям, употребляет ли человек алкоголь или наркотики, что может снизить контроль. Вместе с ним разрабатываем «карту безопасности» – что делать, чтобы не допустить срыва. Если риск высок и угроза реальна, тогда врач обязан действовать, в том числе сообщить в соответствующие органы, чтобы предотвратить вред. Если же риск низкий, мы сохраняем тайну и работаем с человеком в терапевтическом формате», – прояснил Наби Есимов.
Добавим, что «доски позора», «карты педофилов» и другие способы обнародования данных бывших и потенциальных преступников неэффективны. Тревога родителей понятна, бездействие кажется невыносимым. Нельзя травить человека после тюрьмы, вычеркнув его из жизни общества, лишив работы и контроля в форме общения. В этом случае шанс, что он совершит нечто ужасное вновь, возрастает.
Таким образом, программы ресоциализации – это не акт всепрощения, а наиболее гуманная мера безопасности. Всё-таки смертная казнь или хирургическая кастрация –варварские методы, которые должны остаться в далеком прошлом. Такова и официальная позиция МВД Казахстана. В феврале 2024 года вице-министр МВД Игорь Лепёха пояснял, что по своей сути эта процедура приравнивается к пыткам.
Читайте также:
