Почему чудом выживший бизнесмен, на жизнь которого покушались киллеры, отказывается давать показания в суде, а многие свидетели не помнят важных деталей преступления, выясняла редакция CMN.KZ
В Алматы продолжается главное судебное разбирательство по делу о покушении на убийство предпринимателя Даулета Дабаева 30 января 2018 года. Процесс проходит открыто в специализированном межрайонном суде. Однако одно заседание суда было закрытым, так как заслушивались показания ключевого свидетеля обвинения, которые легли в основу доказательной базы следствия.
Что он говорил, журналисты CMN.KZ не знают, поскольку их даже вместе с подсудимыми удалили из зала суда. А прокурор и адвокаты не вправе разглашать секретную часть судебного расследования.
Что же удалось выяснить к сегодняшнему дню суду, рассказываем в нашем материале.
Претензий ни к кому не имею!
Напомним вкратце фабулу дела. По версии следствия, в начале 2018 года криминальный авторитет по прозвищу Нойс пытался отобрать у потерпевших Дабаева Даулета и Наурызбаева Каната совместный бизнес, связанный с парковочными местами на центральной барахолке Алматы. Когда Дабаев в категоричной форме отказался добровольно отдать ему прибыльное дело, то Нойс решил убить его.
30 января лидер ОПГ узнал, что Дабаев находится в гостях у Наурызбаева. Вместе со своими подручными он совершил ночью вооружённый налёт на дом предпринимателя. В это время там находились 10 человек, включая женщин и детей. Налётчики избили всех находившихся в доме мужчин, кого-то изрезали ножами, а затем насильно увезли с собой Дабаева.
Они привезли его на пустырь, где продолжили экзекуцию, потом Нойс выстрелил в него из неустановленного следствием пистолета и скрылся с подельниками с места происшествия.
Читайте также: Бригада Нойса или Как проходили разборки за передел парковочного бизнеса барахолки Алматы
Именно это обстоятельство в дальнейшем станет камнем преткновения между защитой и обвинением.
«Следствие утверждает, будто бы Нойс хотел смерти Дабаева. Но возникает логический вопрос: а почему же он не добил его тогда на пустыре? Почему не убедился в его смерти, а оставил на месте? Все действия Нойса и причастных лиц квалифицируются, как причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, но никак не покушение на убийство! Мы пытаемся убедить в этом и суд, и прокуратуру, но как видим, напрасно! Гособвинитель квалифицирует действия подсудимых по части второй статьи 99 УК РК «Покушение на умышленное причинение смерти двум и более лицам», – говорит адвокат Дамир Марденов.
Нойс с 2023 года находится в международном розыске. Без его показаний сложно установить все обстоятельства дела, включая мотивы преступления. По словам участников процесса, потерпевшие отрицают версию следствия о конфликте вокруг парковочного бизнеса.
«Дабаев отказывается выступать в суде, а Наурызбаев говорит, что они не вели никакой совместный бизнес. Следовательно, не было никакого конфликта вокруг попыток экспроприации парковочных мест на барахолке. Со слов Наурызбаева, мотивом преступления были личные неприязненные отношения между Нойсом и Дабаевым», – говорит адвокат.
Отвечают перед законом четверо подсудимых – Артём Кошель, Бекасыл Калибеков, Берик Алимкулов и Бакыт Орынбаев. По версии обвинения, они являются исполнителями неудавшегося заказного убийства и членами бригады Нойса. Первые трое содержатся под стражей, четвёртый под подпиской о невыезде. Помимо покушения на убийство, им вменяются обвинения в незаконном вторжении в жилище с применением насилия и участие в организованной преступной группе.
«Моему подзащитному Калибекову, также, как и другим подсудимым, предъявляется обвинение в участии в ОПГ. Однако в ходе судебного заседания мы доказали, что между подозреваемыми не было никакой связи. Они не контактировали между собой, их никто не финансировал и не распределял между ними роли в ОПГ. Следователь осмотрел телефон моего подзащитного, но ничего не нашёл там, потому и вернул его владельцу. О какой ОПГ тогда может идти речь?» – спрашивает адвокат Саида Халикова.
Наши журналисты побывали на нескольких заседаниях суда и обратили внимание, что многие свидетели не помнят свои показания, данные в ходе расследования. Они ссылаются на давность событий, и даже после наводящих вопросов обвинения и защиты не припоминают детали налёта. Это вызывает раздражение адвокатов подсудимых.
«Защита с трудом верит, что свидетели не помнят важных деталей происшествия. Пусть события и происходили 30 января 2018 года, но они же были не рядовыми, бытовыми, а криминальными. Неизвестные лица в масках ворвались в дом и стали беспорядочно колоть всех направо и налево. Согласитесь, это события из ряда вон выходящие? Они врезаются в память, и любой человек отчётливо помнит их. А они ничего не помнят!» – говорит Марденов.
Гособвинитель Айбар Казезов несколько раз зачитал в суде протоколы с показаниями свидетелей. Некоторые из них представляли собой свободный, не подстрочный перевод с казахского языка на русский, поэтому они порой резали слух. Вот, какие, к примеру, показания дал двоюродный брат потерпевшего Каната Наурызбаева, Саят Акбалаев.
«Я пришёл к Канату, чтобы узнать, как у него дела. Мы сидели за столом, когда в дом забежали, по-моему, пятеро или шестеро неизвестных лиц с чёрными масками на лицах. У одного из них в руках был пистолет… Когда я лежал на полу, то меня ударили по голове и нанесли ножевое ранение в область бедра. Кто это сделал, я не видел, почему со мной так поступили, не знаю. Я две недели пролежал в алматинской горбольнице и затем уехал домой, в Шардары, там лечился. Ни к кому претензий по поводу полученных телесных повреждений не имею. Прошу не тревожить меня вызовами на допросы, так как у меня нет средств на поездки в Алматы и обратно».
Акбалаев пояснил суду, что после полученного ранения в бедро быстро потерял сознание из-за открывшегося кровотечения, поэтому не может рассказать детали происшествия. Прокурора такие объяснения вполне устроили, а вот защиту нет.
«Мы постоянно обращаем внимание суда на противоречивые показания свидетелей. Например, свидетель Акбалаев говорил, что вместе с другими гостями и хозяином дома, Канатом Наурызбаевым, находился в гостиной, когда неизвестные лица вбежали в дом с криками: «Полиция! Всем лечь на пол лицом вниз!». Они приняли их за полицейских спецназовцев, поэтому сразу же выполнили их требование. При этом Наурызбаев в своих показаниях говорил, что, когда услышал шум в коридоре, то встал, выглянул из двери гостиной и затем вернулся на место», – говорит Марденов.
Свидетели дают разные показания о количестве нападавших. Одни говорят, что их было пятеро, другие – семеро, третьи, что свыше 30 человек. По-разному они описывают и их внешность, и продолжительность самого налёта, что вызывает скепсис защиты.
«Все свидетели являются между собой родственниками или друзьями, что уже вызывает у нас сомнение в части правдивости показаний. По-разному они описывают внешность налётчиков. Одни говорят, что лица преступников скрывали балаклавы спецназовцев, другие утверждают, что это были одноразовые медицинские маски, а третьи описывают самодельные маски коричневого цвета. Налёт занял короткое время, от 5 до 10 минут, однако потерпевшие и некоторые свидетели опознали потом подсудимых по разрезу и цвету глаз. Не по комплекции фигуры и голосам, а именно по форме глаз», – говорит Марденов.
О том, что налётчиков было много, рассказывал свидетель Гафур Есенгарин. Он был среди гостей Наурызбаева и пострадал меньше всех.
«Я лежал на полу лицом вниз, но периодически осторожно осматривал комнату. Она была битком забита неизвестными людьми. По мелькавшим перед носом ногами я определил на глазок число налётчиков. Их было больше 30. Потом они выбежали из дома, прихватив с собой Даулета, и затолкали его в багажник «Тойоты Камри» белого цвета. Я видел, как они уехали, а следом тронулись пять других машин марок «Лада Приора», «Дэу Нексиа» и «Тойота Камри», – говорил Есенгарин.
Адвокаты пытались уличить свидетеля во лжи, задавая каверзные вопросы типа: «Как вы могли, лёжа на полу лицом вниз, определить по ногам налётчиков их точную численность, если, по вашим словам, гостиная была заполнена до отказа?» или «Вы уверены, что налётчики скрылись на пяти автомашинах? Как они могли вместиться в салоны машин, если их было свыше 30 человек?».
Однако свидетель Есенгарин уверенно держался в суде. Он спокойно разъяснил защите, что не испытывает проблем со зрением. Ему хватило времени, чтобы сосчитать и численность нападавших в гостиной, и количество их машин на улице.
Забегая вперёд скажем, что по материалам уголовного дела, слова Есенгарина подтверждает сосед Наурызбаева. Тот тоже видел 5 машин и толпу подозрительных лиц. Но его ещё не вызывали в суд для дачи свидетельских показаний.
Адвокаты не унимались, и задали свидетелю главный вопрос: «Почему вас налётчики не тронули, в отличие от других потерпевших? Чем вы занимались после того, как они покинули дом?». Есенгарин ответил коротко и доходчиво.
«Налётчики спросили меня на казахском языке, кем я прихожусь хозяину дома. Я ответил, что гостем, поэтому они меня не тронули. Когда всё стихло, я оказал, как смог, первую медпомощь пострадавшим. На теле хозяина дома, Каната Наурызбаева, я насчитал шесть ножевых ранений. У одного гостя, Жайыка, было два ранения, у другого, Еркебулана, одно ранение. Сестрёнка Каната, Асем, вызвала скорую, и я дождался приезда врачей».
По словам Есенгарина, вскоре к дому подъехала ещё одна скорая помощь. Она привезла Даулета Дабаева. Почему потерпевший попросил врачей отвезти его к месту происшествия, свидетель не знает. Его интересовала в тот момент более актуальная информация.
«Даулет рассказал, что Нойс увёз его на пустырь, где его сильно избили бандиты. Причиной конфликта он назвал личные неприязненные отношения, но в подробности не вдавался. По словам Даулета, он выполз потом на дорогу и проезжавшие мимо на машине парень с девушкой остановились. Они вызвали скорую, и Даулет попросил врачей отвезти его в дом друга», – рассказал свидетель.
Возникает логический вопрос: если в налёте участвовали свыше 30 человек, то почему же перед судом предстали только четверо подсудимых? Оказалось, что столько подозреваемых, кто принимал активное участие в налёте на дом потерпевшего Наурызбаева, смогли установить в 2023 году оперативники управления по борьбе с организованной преступностью департамента полиции города Алматы. Они по своим источникам информации установили их личности и роли в ОПГ Нойса.
Самое интересное, что в материалах уголовного дела фигурируют несколько секретных свидетелей обвинения. Вероятно, они тоже участвовали в налёте, но после задержания стали сотрудничать со следствием и давать показания на подельников взамен на смягчение наказания.
Чтобы обезопасить их жизнь и здоровье, следствие засекретило их данные. Суд тоже принял меры безопасности. Когда в ZOOM вышел один из них под вымышленным именем Есен, то из зала суда предварительно были удалены и подсудимые, и журналист. Адвокаты и прокурор не видели на экране лица ценного свидетеля, его голос был изменён. Допрос занял полтора часа.
Подозрительные лица
Свидетели Есенгарин и Есен были, пожалуй, единственными участниками процесса, кто дал чёткие, понятные и развёрнутые показания в суде в пользу обвинения. Остальные выступавшие отвечали сбивчиво, уклончиво и мало информативно. Свою роль сыграло и плохое качество звука в ZOOM, что отразилось на работе переводчика. Мы не можем цитировать выступления всех свидетелей, так как это были обрывочные сведения.
К примеру, свидетель Ербаян Сабырлы вышел в ZOOM из колонии, где он отбывает сейчас наказание. Он рассказал суду, что в тот роковой вечер по просьбе приятеля Жайыка подвёз его в дом Наурызбаева. Остался пить чай. Через 30 минут в дом влетели неизвестные в масках. Ербаян сидел спиной к двери в гостиной, поэтому не видел, сколько их было.
«Я сразу лёг на пол лицом вниз. Один из налётчиков набросил мне на голову одеяло, затем нанёс два ножевых ранения в правую ягодицу. Я не стал обращаться за медицинской помощью. Сразу уехал к себе домой, где перевязал раны. Мотивами нападения на дом Наурызбаева не интересовался, поскольку не был знаком с Канатом», – сказал Сабырлы.
Фраза «не имею претензий к подсудимым» звучала из уст всех свидетелей. Почему люди, будучи избитыми и даже ранеными налётчиками, отказываются подавать на них заявления в полицию и не требуют в гражданском порядке возмещения морального и материального вреда, остаётся загадкой для нас. Но не для защиты.
«Возможно, те события, которые происходили в дома Наурызбаева, не соответствуют тем обстоятельствам, что описаны в обвинительном акте. Поэтому у нас есть вопросы к органам следствия, что вели дело бригады Нойса. На наш субъективный взгляд, они это делали пристрастно. Некоторые свидетели заявили в суде, что не читали протоколы допросов со своими показаниями, а подписывали их, не глядя. Вот почему они теряются в суде и не могут вспомнить детали происшествия. К тому же, практически все свидетели являются неоднократно судимыми лицами. А как вы знаете, по негласным тюремным традициям, судимым нельзя сотрудничать со следствием и давать показания в суде. Вот они и молчат, а нам, защите, приходится прилагать все усилия, чтобы разговорить их в суде».
В суде выступала третья потерпевшая по делу, Асем Наурызбаева. Она тоже постоянно ссылалась на давность событий, поэтому не могла ответить на уточняющие вопросы защиты и обвинения. Женщина поясняла, что в момент налёта находилась в спальной вместе с ребёнком. Когда услышала шум в коридоре, то выглянула из комнаты. Увидев налётчиков, испугалась и вернулась в комнату. Позже вызвала скорую помощь.
Подсудимый Бекасыл Калибеков обратил внимание суда на противоречия в показаниях потерпевшей Наурызбаевой и свидетеля Акбалаева.
«Асем показала в суде, что якобы в моей руке видела нож, когда я заходил в комнату. После того, как моя адвокат Халикова задала ей уточняющий вопрос, она изменила свои показания. Асем утверждала, что у меня в руках ничего не было. Теперь свидетель Акбалаев говорит, что перед налётом он сидел в кухне с Асем и женой Каната. Асем же говорит, что находилась в спальной. Когда вбежали налётчики, она вышла на шум в коридор, увидела их и обратно убежала в спальную. На следствии Асем говорила, что Нойс приставил к её голове пистолет и приказал не смотреть на него. Теперь она не помнит свои показания».
В суд был вызван ещё один свидетель обвинения. Однако гособвинитель предоставил справку, что данные свидетеля, указанные в материалах уголовного дела, указаны неверно. По месту прописки он не проживает, абонентский номер сотового телефона зарегистрирован на другого человека. Проверить его показания в суде не предоставляется возможным.
«На каждом заседании суда мы устанавливаем противоречия в показаниях свидетелей, которые не устраняются, и нарушения процессуальных документов, которые не восполняются. Мы обращаем внимание суда на эти противоречия, и планируем выступить с ходатайством о признании некоторых вещдоков недопустимыми», – сказала Халикова.
Много копий в суде было сломано вокруг темы опознания подсудимых. В материалах уголовного дела указано, что некоторые свидетели обвинения и потерпевшие опознали их, кто вживую, а кто по фотографиям. Однако в ходе заседания суда выяснилось, что многие свидетели запамятовали и не могут точно теперь сказать, узнавали ли они подозреваемых или нет в ходе следствия.
«Почти на каждом заседании суда мы выявляем нарушения процессуальных норм при проведении следственных действий органами досудебного расследования. В 2019 году моего подзащитного Калибекова задерживали по подозрению в причастности к данном преступлению, и тогда проводилось вживую его опознание. Он участвовал вместе с четырмя статистами. Потерпевшая Наурызбаева Асем его тогда не опознала. Через пять лет она вдруг опознала его в суде, назвала имя и фамилию, ещё и описала его действия в момент нападения на дом. Я задала вопрос, откуда она знает данные моего подзащитного? Другие свидетели обвинения описывают моего подзащитного тоже по-разному. Одни говорят, что он был вооружён ножом, а теперь в суде они заявляют, что никакого ножа в его руке не видели», – сказала адвокат Саида Халикова.
Также адвокат Дамир Марденов говорит, что в суде были выявлены факты дачи заведомо ложных показаний и ложного доноса с целью привлечения одного из подсудимых к уголовной ответственности.
«Так, например, потерпевшая Асем Наурызбаева, в ходе досудебного расследования в 2018 году опознала подозреваемых Кошель и Орынбаева. Однако в зале судебного заседания она вдруг заявила, что Орынбаева не было в числе нападавших», – говорит адвокат Дамир Марденов.
Редакция CMN.KZ будет и дальше следить за этим резонансным процессом.
